Имя нападающего «Спартака» и сборной СССР 60–70-х годов прошлого века Александра Мартынюка ассоциируется прежде всего с уникальным рекордом скорострельности национальной команды для одного матча. 8 апреля 1973 года во встрече московского чемпионата мира он восемь раз поразил ворота немцев.


БОБРОВ ДОВЕРЯЛ

Между тем это далеко не единственное достижение Мартынюка в хоккее. Достаточно сказать, что он дважды становился чемпионом мира, трижды – страны. Наконец, этот форвард – член элитного бомбардирского Клуба Всеволода Боброва.

Но сезон-1972/73 стал все же особым в биографии Мартынюка: на мировом первенстве нападающий, помимо установления своего рекорда, стал четвертым по системе «гол+пас» и третьим – по заброшенным шайбам. В чемпионате же СССР он занял второе место в списке лучших бомбардиров – 40 очков (22+18), уступив лишь Владимиру Петрову. А тройка, в которой Мартынюк выступал за «Спартак» вместе с Владимиром Шадриным и Александром Якушевым, с 72 голами выиграла приз газеты «Труд» как самая результативная в стране. Тем не менее наш герой не склонен считать, что вытворял в том сезоне что-то необычное.

— Сезон сложился, что и говорить, для нашей тройки и для меня лично успешно, — соглашается Александр Мартынюк. — Но не надо забывать, что до этого нам никогда не давали сыграть на чемпионате мира вместе. Пока Анатолий Владимирович Тарасов работал в сборной, он постоянно разбивал наше сочетание. Меня на чемпионат мира впервые взяли в 1971 году, но тогда оставили дома Якушева. Через год на Олимпиаду он поехал, однако вместо меня в состав тогда включили Женю Зимина, который все равно практически весь турнир провел в запасе.

Николай Иванович Карпов все время говорил, что из «Спартака» смело можно брать в сборную две тройки. Но Тарасов, похоже, именно этого-то и не хотел. Предположения такие у нас возникали. История на примере Старшинова и братьев Майоровых показала, что иметь в сборной сильное спартаковское звено – значит создавать много хлопот ЦСКА. По подбору игроков «Спартак» был конкурентоспособен с армейцами. Они хотя и говорили, что не побаивались нас, но уважали-то точно. Мы всегда давали им бой. И если бы наша тройка в полном составе выступала в сборной, то она была бы еще сплоченнее, увереннее. Хотя отсутствием этих качеств мы и не страдали. Но все же, когда постоянно сомневаешься, возьмут тебя в сборную или нет, положительных эмоций не добавляется.

— Наверное, не случайно, что Мартынюк, Шадрин и Якушев сыграли вместе на чемпионате мира, когда сборную возглавил Всеволод Бобров, хорошо знавший вас троих по совместной работе в «Спартаке»?

— Не только знал, но и доверял нам. Еще играя под его руководством в «Спартаке», мы чувствовали, что он видит в будущем Игроков в нас — Зингере, Блинове, Мигунько… Скажем, Зингер, воспитанник ЦСКА, службу проходил в Куйбышеве. Бобров разглядел в нем хорошего вратаря и пригласил в свою команду. И меньше чем через год Виктор стал чемпионом мира.


СТЕНЫ НЕ ДАВИЛИ

— Чемпионат мира-1973 сборная СССР прошла словно на одном дыхании. Или так только казалось со стороны?

— Ну почему же? Так и было. Команда подготовилась к чемпионату здорово. К тому же он проходил в Москве. Это сейчас говорят, что дома играть сложно, родные стены давят якобы на психику. У нас такого не было. Единственное, где действительно тяжело приходилось, так это в Чехословакии. Из-за политических моментов трибуны там были очень уж агрессивно по отношению к нам настроены. А в Швейцарии, Финляндии или еще где играть, разницы не видели. В Канаде — так, пожалуй, даже интереснее было: сама обстановка заставляла полностью отдаваться игре. Так там болели, и уровень высочайший, и напряжение тоже. Проверка канадским турне справедливо считалась лучшей школой. Тарасов, кстати, не хотел, чтобы и ее спартаковские звенья проходили.

А то, что чемпионат проходил в Москве, считалось нашим дополнительным преимуществом. По ходу турнира нас не покидала уверенность в том, что завоюем золотые медали.

— Считаете ли ваши восемь голов сборной ФРГ звездным часом своей карьеры?

— Да нет. Соперник все же не тот, что чехи, шведы и финны, на которых мы настраивались совсем по-другому. А в том, что выиграем у немцев или поляков, никто не сомневался. Вопрос был лишь в том, сколько забросим. Важно было не аутсайдерам много забивать, а проявлять себя в других куда более серьезных матчах. Лучше в каждой встрече хотя бы по разу в чужих воротах отметиться. Во всяком случае, стремиться к этому любой нападающий обязан.


НЕ БРОСАЯ, НЕ ЗАБЬЕШЬ

— Но что ни говори, а рекорд состоялся…

— Честно говоря, я особо и не стремился к бомбардирским показателям. Да и не знал о том, что иду на рекорд. Просто получилось так, что пошла масть: что ни бросок – гол. На скамейку едешь после смены – ребята все смеются: ну, ты даешь. А Валерка Харламов в перерыве в раздевалке в шутку говорит Петрову, возглавлявшему список бомбардиров: «Смотри, Володь, сейчас Мартынюк еще пяток забьет и обгонит тебя». Ну и у нас между тройками как бы соревнование развернулось. Через три дня в матче с поляками Боря Михайлов рвался перекрыть мой результат, но чуть-чуть не получилось: остановился на отметке «7».

— Сегодня семь заброшенных за весь чемпионат мира шайб считаются приличным результатом, с ним даже можно иногда выиграть гонку снайперов. В 1973 году не меньше семи точных бросков было в нашей сборной, кроме вас, еще у Петрова, Михайлова, Якушева, Харламова, Мальцева, Бодунова и даже защитника Гусева...

— Это говорит об огромной силе команды. Были звезды типа Харламова, были те, кто выполнял черновую работу. У каждого звена было свое распределение труда. Скажем, Борис Михайлов — трудяга, очень активно действовал на пятачке при добивании. А в целом получился великолепный коллектив, в котором любая пятерка могла сделать результат.

Если сопоставлять с нынешним временем, то теперь иногда форвард за игру и бросит-то не больше двух раз. Откуда же тогда взяться результативности? Да, я не собираюсь превозносить свои восемь голов немцам. Но чтобы их забить, надо было бы все-таки для начала восемь раз по воротам бросить.