Сейчас ему тридцать, много для игрока, имеющего за карьеру всего два матча в Национальной Хоккейной Лиге. Рик Мрозик, в прошлом игрок Калгари, провёл локаут, в команде Edmonton Roadrunners. Хоккеист фарм-клуба нефтяников прошлым летом решил, что попробует продолжить карьеру в России. Россия - это шанс получить зарплату уровня НХЛ впервые в его жизни. Россия не была самым привлекательным вариантом, но он выбрал Москву, посчитав, что играть тут лучше, чем в фарм-клубах. Он уехал в Россию вместе со стражем ворот Тайлером Моссом, прежним товарищем по фарму Эдмонтона.

Итак, прошедшим летом Мрозик подписал контракт с московским «Спартаком» - в советские времена эта команда была известна как команда "рабочего класса" – и, потренировавшись с командой в течение нескольких недель, он и Мосс поехали с командой в Пермь, на предсезонный турнир.

Это было 3-го августа. В начале второго периода его первой игры на турнире начался кошмар. Мрозик катился задом в собственной зоне, а соперник двигался вперёд, из-за ворот «Спартака». Два игрока, не видя друг друга, столкнулись.

«Видимо, он очень неудачно попал мне в голову, потом что я сразу же отключился» - сказал Мрозик. – «После мне рассказали, что я совершил кульбит и рухнул лицом вниз на лёд. Меня принесли в раздевалку и положили на пол. Сначала решили, что это лишь незначительное сотрясение. Я сказал: «Что-то не так», потому что мне было трудно дышать.

В это время вратарь Тайлер Мосс, ещё один североамериканец в нашей команде, вошел в раздевалку, и я сказал: «Вы должны оставить кого-то здесь, потому что я чувствую себя плохо». Тогда меня отправили на скорой помощи в больницу, чтобы сделать обследование. Там решили, что, скорее всего, это было всего лишь незначительное сотрясение. Я возвратился в гостиницу, лежал там, и чувствовал, что серьёзно пострадал. Моя головная боль не проходила, а только ухудшалась. Ночью я не мог спать. Следующим утром боль все еще была очень сильной. Я позвал нашего доктора и сказал: «Что-то не так». Они отвезли меня назад в больницу для сканирования головы. Это заняло 20 минут, затем мой российский агент вошел и сказал мне, что мне необходима срочная операция».

На сей раз диагноз врачей - перелом черепа. «Воздух, который оказался в черепной коробке, начал давить на мой мозг. Они опасались кислородного голодания, и решили оперировать немедленно».

Какие чувства испытал Мрозик в это время? Ужас? Паника? «Я думаю, и то и другое», сказал Мрозик. «Хорошо, что мой агент был там, потому что он мог говорить по-английски. Если бы не он, не знаю, что бы я делал в больнице, где никто не знает английского и которая похожа на старый склад.

Команда уезжала через два дня, а я оставался лежать там. Я не мог уехать с ними. Они оставили со мной переводчика, его звали Илья. Он был со мной каждый день. У меня не было сотового телефона, но он, удостоверившись, что на его сотовом достаточно денег, дал мне поговорить с моей женой. Он здорово облегчил мне жизнь, оказался весьма развитым 21-летним парнем, знал три языка. Если бы его не было рядом, то я не знаю, что бы я делал. Я пробыл в Перми 17 дней».

Повреждения Мрозика были достаточно серьезны, из-за перепадов давления он не мог летать на самолёте, это могло бы затронуть его мозг. Он провел еще 20 дней на реабилитации в Московской больнице

«Все, что я хотел сделать - это вернуться к моей жене и трехлетней дочке, в штат Миннесота. Конечно, жене было тяжело. Я думал, что моё возвращение домой – наилучший вариант, но мне продолжали говорить «нет, нет, нет», что я не в состоянии летать; они не были уверены, что я перенесу разницу давлений во время полёта. Но никто мне такого не говорил. Я ходил к докторам (прием проходил на русском языке). Они сказали - «Вы здоровы». В итоге, я был растерян и не понимал, что происходит».

Всё это осложнялось тем, что у Мрозика не было надлежащих документов для нахождения в России, так как он получил травму немногим позже после приезда. Он въехал в страну по временной рабочей визе, которая закончилась за неделю до того, как он выписался из пермской больницы. «Каждый день я говорил руководству, что нуждаюсь в визе. Наконец, мне ответили, что звонили и говорили с кем-то из иммиграционной службы, где им сказали, что если предоставить выписку из той больницы, где я находился, проблем не будет и беспокоиться не о чем. И я сказал, «Хорошо, как скажете».

Итак, в четверг вечером я покинул больницу в Перми и поехал на поезде в Москву. Мы ехали всю ночь, а в 5:30 утра началась проверка документов, и мне было сказано - «На выход». Я переспосил – «Что?», тогда мне указали на мои сумки. Меня продержали на станции около трёх или четырёх часов. Там были женщины, которые угостили меня едой. Одна из них понимала английский язык, но толком на нём не говорила.

Потом меня отвели в иммиграционную службу в отделении милиции, в комнате была женщина, которая начала разговаривать со мной по-русски. Я сказал, что не понимаю, и попросил пропустить ту, которая знала английский, но мне отказали, а ей сказали уйти.

В итоге, около 12-ти часов я общался с русскими, абсолютно не используя английский язык. И вот, когда я уже видел свет в конце тоннеля, меня отвели в пустую комнату, в которой было только два стула и следователь.

Он спросил, «Вы играете в хоккей?», я ответил: «Да». Он сказал: «За кого?» Я ответил: «Спартак» Москва». Он начал спрашивать меня о семье. А потом вновь спросил: «Вы играете в хоккей?». «Да». «За кого?». «Спартак» Москва».Тогда он спросил сколько мне лет, прошёлся немного и опять: «Вы играете в хоккей?» «Да, играю». Это продолжалось снова и снова, потом он посмотрел на меня и смотрел молча, не вру, 10 минут, и, наконец, сказал: «Нет, ты не играешь». Я ответил – «Играю». Я не врал. В конце концов, меня просто отпустили.

Со мной случилось всё, что только могло случиться, это был не самый приятный опыт».

Наконец, Мрозик получил разрешение на перелёт и сейчас поправляется у себя дома, в Миннесоте.

Ему выплачивали зарплату в течение первых четырёх месяцев сезона, после чего он получил расчет по оставшейся части. Его расходы на лечение покрыты медицинской страховкой.

«Я нахожусь на дороге к восстановлению», - сказал он. «Я чувствую себя намного лучше. Ещё есть некоторые незначительные проблемы. Я чувствую головные боли, когда езжу на велосипеде. Мне советуют пройти дополнительное обследование, но в целом считают, что я смогу полностью восстановиться».

Жалеет ли Мрозик об этом опыте?

«Если бы я смог играть в этом сезоне, думаю, всё было бы в порядке», - ответил Мрозик. «Я бы получал удовольствие от хоккея. Да, тяжело находиться вдали от семьи, но, думаю, я смог бы периодически вырываться к ним».

Мрозик не считает, что его карьера закончена.

«Не хочу загадывать, посмотрим, как пойдёт дальше. Я должен понять, что здоров на 100%, прежде чем принимать решения о своём будущем».


Декабрь, 2005

Оригинал статьи:
http://ago.mobile.globeandmail.com/generated/archive/RTGAM/html/20051223/WDUHA23.htmlФутбол